два из них запали так глубоко...и так хорошо.

вторник, 03 апреля 2012

16:43

узкоглазый еврей

22.04.2011 в 00:10

Пишет Shiwasu:

Война окончена, всем спасибо (с)
Драббловойны закончились, даже немножко жааааль(( Надеюсь, они еще к нам вернутся : )

Сейчас кажется, что мало, и даже не понятно, чем бы теперь заняться) зато я рад, что многие во время них расписались

отличная штуковина - драббловойны. Пишите еще! Еще!

Тоже опубликую результаты:

1. Ещё бы найти аптеку, работающую так поздно.1. Ещё бы найти аптеку, работающую так поздно. Вернее, так рано.
-Давай просто натянем тебе шапку поглубже, - пьяновато уговаривает Дэсон, пытаясь стащить шапку мелкого ему на лицо. – И-и, взяли…
-Я в таком виде не пойду!! – вопит Сынри и пытается шарахнуться прочь. – Не пойду! Он мне жопу на глаз натянет! Нет… то есть… на глаз… - он на секунду замирает, завороженный зрелищем того, как все фонарные столбы вдоль по улице исполняют ритмичный арабский танец, потом глупо моргает и пытается подтанцовывать, бормоча: «Крэк, крэк..». Кровоподтек у него под бровью, куда пришелся угол барной стойки, по форме напоминает галочку в блокноте напротив строчки: «Танцпол взорван: +10 очков к скиллу «Всеобщий любимец», -50 очков от скилла «Защита от монстров высшего уровня по возвращению домой». Дэсон и сам знает, что трюк с шапкой не прокатит, лидер Квон определяет такие вещи еще по шагам на лестнице.
Они усаживаются на не очень чистый бордюр перед еще закрытой аптекой, шмыгая носами, допивают оставшуюся на донышке квадратной бутылки холодную текилу и глуповато хихикают. Сынри пододвигается и уютно и пьяненько приваливается к Дэсону. Утыкаться в плечо его не устраивает, и он лезет обниматься, зарывается лицом ему в шею, щекоча то ли меховым воротом своего дурацкого пиджака, то ли ресницами.
-Болит, хён, - ноет он, прижимаясь раненой бровью к его скуле, и обиженно вздыхает. – Хё-ён, ранка болит… хё-ё-ён, ну боли-и-ит, хё-ён, - он тыкается носом ему в подбородок.
Губы у Дэсона крупные, мягкие, он целует его в бровь крепко, неосторожно, но тепло, и Сынри слышит только, как ранку пощипывает от крупиц засохшей на Дэсоновых губах соли и лимонного сока. Боль растворяется, как кислинка на языке.
-Полегчало? – с надеждой спрашивает Кан. – Может, пошли? Авось, проканает?
-Не пошли, - бубнит Сынри, - ты смелый – ты и иди, а Сынри без пластыря никуда отсюда не двинется, он слишком молод, чтобы умирать.
Он дышит ему в шею и закрывает глаза, думая о том, как исхитриться в следующий раз и удариться о барную стойку губами.
В предрассветных сумерках фонари по всей улице гаснут одновременно.

2. ЭТО НЕ Я!!2. -ЭТО НЕ Я!! Это уже черт знает что! Все, стоп, серьезно, это уже перебор! Давайте хотя бы без пенопластовых сисек обойдемся?!
-Оппа-а, платье будет болтаться.
-Ну найдите какое-нибудь с рукавами! – протестует Джиён, закрываясь обеими руками, сдувает с щеки черные прядки парика. Волосы падают обратно и прилипают к влажным, накрашенным алой глянцевой помадой губам, Джиён плюется. – Нет, ну серьезно, - у него уже кончились доводы, уже плохо получается уговаривать себя, что это ради искусства, что он профессионал, и Джиён просто совершенно по-детски кочевряжится, пытаясь каким-то образом вылезти из лифчика. Костюмерша, невозмутимо продолжая бормотать: «Да-да-да, оппа, потерпи чуток», подтягивает ему лямки так, что теперь никак не выберешься, напяливает через голову расшитое пайетками платье.
-Давай, оппа, продевай ручки – раз одну, раз другую. Сейчас будешь у нас самый красивый… Ай, как хорошо, село, как влитое!
-Ну что за жопа, - угрюмо говорит Джиён, моргая тонкими наклеенными ресницами, чувствует, как у него на спине снизу вверх закрывается молния и уже не знает, как еще выразить свое отвращение. Он поднимает глаза в большое зеркало, провожает глазами побежавшую за сережками костюмершу и в очередной раз передергивается на отражение своих ярких, пошло накрашенных губ. Он не сразу соображает, что неподвижная фигура у стены возле двери – это не манекен со сложенными руками, а задумчивый Топ в черном парике с челкой. Все уже разучились идентифицировать его без облака белой ваты на голове.
-Ну что за жопа? – вопрошает Джиён уже вполне адресовано и поджимает губы в линию, строптиво оглядывая себя в зеркало. – А, хён, как по-твоему, это не перебор?
-И когда это я фантазировал о таком? – задумчиво проговаривает Топ строчку из своей роли, кажется, совсем его не слушая, и неторопливо кивает сам себе головой. – Ну ладно, было дело…
-Может, хотя бы ресницы убрать? – ДжиДи задумчиво чешет пальцами одной ноги в сетчатых чулках щиколотку другой.
-Нет, - говорит Топ, - все в самый раз.
- Тебе не кажется, что я уж чересчур похож?
-Похож, - соглашается Топ, - в самый раз.
-Откуда у нас вообще эта тенденция, что ДжиДи постоянно играет баб? – продолжает ворчать Джиён, но прядки парика все-таки красиво приглаживает возле лица, пробует для примера сложить бантиком капризные кораллово-алые губы. - Черти что. Это последний раз, когда я согласился. Пусть малой хоть со слезами выпрашивает.
Топ подходит, встает напротив него и оглядывает снизу вверх своим медленным, пристальным и растерянным одновременно взглядом. Долго молчит, глядя на Джиёновы алые губы, потом говорит:
- Ким… Суханбу Кобугива Туруми…
-Не делай ничего странного, - предупреждает Джиён, у которого холодок начинает ползти по голым плечам от его влажного горячего взгляда. – Ты знаешь, что это не смешно.
Топ берет его руку в тонкой бархатной перчатке, пару секунд держит, а потом все равно делает то, чего Джиён не ждал: поднимает ее, переворачивает и целует в самую середину ладони.
-Нет, - соглашается Топ и улыбается, - это совсем не смешно.

3. – Похоже, у тебя проблемы с головой, бро. Э! Хорош! Я говорю, хорош!
Сынри осторожно просовывает голову в приоткрытую дверь и близоруко моргает. Любопытство, которое не дало ему сейчас просто пройти мимо в свою спальню и наконец лечь, подняло бы его и с койки реанимации.
-Борзый, да? - грозно говорит Топ, стоя ногами в носках на диване и возвышаясь в своем капюшоне посередине комнаты, как памятник всем реперам западного побережья. - Если ты носишь шкуру на три размера больше, ты от этого еще не репер, йоу. Решил, что раз белый, значит, ты Эминем? Раз ты китайский, то ты RZA из Wu-Tang Clan? Я Ти Оу Пи, мой реп рассыплет тебя в крошки, беги к мамочке, сейчас ты узнаешь, что такое настоящий фристайл…
-Хён, - с любопытством зовет Сынри, потому что никак не возьмет в толк, - а что ты делаешь?
На лице старшего Сынхёна появляется смущение пополам с радостью.
-Этот хот-дог бычит на меня, - басом ябедничает он.
Сынри наконец слышит писклявое рычание и переводит глаза на сидящего на ковре перед диваном Гахо. Гахо младше Топа на 22 года и восемь месяцев и может спать в пакете от чипсов.
-Хён, - говорит Сынри, немного несимметрично моргая. - Он же… крошечный.
-Это пес-андроид, - не соглашается Топ, - инопланетный трансформер-убийца. Наверное, он заражен мозговыми паразитами, потому что я не понимаю, почему я ему не нравлюсь…
Сынри слишком хочет спать, чтобы вникнуть в хёнову логику. Он осторожно подходит и подбирает собаку-андроида с пола. Фристайл Топа действительно убойная штука, потому что маленький сварливый Гахо, который, видя, как с Сынри обращается его хозяин, обычно презирает макнэ чуть более, чем полностью, сейчас послушно помещается в двух ладонях и затихает, складчатый, теплый, с круглыми мягкими лапами.
-Будь осторожен, бро, - напутствует старший Сынхён, когда Сынри уносит его из комнаты.
Топ набирает его номер через полчаса.
-Малой, - с опаской интересуется он, - ты его на помойку понес выбрасывать?
-Мы в комнате Джиён-хёна, - сонно бубнит Сынри в трубку.
-Я тоже тут, - укоризненно говорит Топ, - заглядываю под кровать. Я слышу твой голос прямо сейчас, но я не могу понять, где вы.
Дверь Квоновской гардеробной открывают изнутри ногой в желтом носке. Сынри сидит на полу, под вешалками с бесконечными пиджаками от Гальяно, Гуччи и Стеллы Маккартни, под нашейными платками, рубашками, кардиганами, шарфами, положив затылок на открытую полку с педантично сложенными майками. Гахо комочком лежит у него на коленях, теребя лапой резиновый держатель для провода наушников, и что-то досадливо и печально поскуливает. Старший Сынхён садится рядом, он узнает Beneath the Surface и берет себе одно ухо.
-Я подружиться с ним хотел, - говорит он, осторожно трогая Гахов лоб пальцем. - Он же такой прикольный, плюшевый, - Сынри, не открывая глаз, кладет голову ему на плечо. - Почему он скулит?
-Он скучает по хозяину, - сипловато и не очень внятно бормочет младший.
-М-м, - тянет Топ. Он не спрашивает, с чего малой так хорошо понимает пса-трансформера, просто прикрывает глаза и вместе с ним слушает бит.
-Ничего, - говорит он в конце концов, когда песня в наушнике кончается, и гладит пальцем уши щенка, а потом, помедлив, опускает руку на лежащую у себя на плече каштановую голову, - хозяин скоро приедет.
Он слышит, как Сынри сжимает губы и плотнее зажмуривает глаза, прижимаясь к плечу. Это была последняя песня в плеере, новая не начинается, и в наушниках звучит тишина.

4. Какой же ты дурак, хён!4. -Какой же ты дурак, хён!! – в сердцах орет Ёнбэ, козлом прыгая в луже кипятка. – И я вместе с тобой! Чтоб я еще раз дал тебе в руки чайник!
-Нехорошо называть хёна дураком! – ревет Топ, прерывая сплошной поток ругательств, и с тяжелыми шлепками бестолково прыгает по залившему весь пол в кухне крутому кипятку. – Хён тебе помогал! Хён хотел снять кожицу! Хён… - раздается сочный звук чего-то раздавленного, Сынхён мгновенно замирает и неверяще поднимает ногу. – Хён совсем убил помидорку, - лепечет он, глядя на красные остатки на полу.
-Учишь его танцевать, Бэ? – интересуется Джиён, подпирая косяк кухни, разглядывая картину и со вкусом жуя банан. – Кстати, годный способ, кипяток не приходил мне в голову, я все думал о том, чтоб стрелять ему по ногам.
-Ты злой, Квон Джиён, - нашедший сухой уголок у разделочного стола Топ обиженно и хмуро показывает на него пальцем, стоя на цыпочках, - ты очень злой, - Джиён ухмыляется и глумливо показывает ему розовый язык. – Я хотел наконец научить Ёнбэ целоваться, но это был последний помидор. У нас остались только огурцы и бананы, и я пока не решил, можно ли с помощью них чему-то его научить, - угрюмо говорит Топ и впадает в глубокую задумчивость. На лице Тэяна отражается испуг.
-Бэ, - говорит Джиён, запихивает в рот остаток банана, отряхивает ладони и фатально вздыхает, - иди чисти зубы, я сейчас приду, - Ёнбе, получив предлог свалить, торопливо валит. – Кстати, кожицу с помидоров снимать не надо, - добавляет Джиён и снова ухмыляется, - в кожице весь смысл, - Топ глядит на него с неодобрением.
В комнате Ёнбэ Джиён появляется в юбке-шотландке поверх штанов.
-Извини уж, платья не нашел, - говорит он, пережевывая большой комок мятной жвачки, запирает дверь и усаживается к Тэяну на кровать, худой, коротко стриженый и слишком нескладный для девушки. Показывает розовенький девчачий блеск для губ от Живанши, который сжимает в руке. – Нашел у мелкого, - ехидно говорит он и сплевывает жвачку в кулак, - не могу начать, не сказав о том, какая это пошлость, - он откручивает крышечку, почти подносит кисточку к губам, но передумывает и сует ее в руки слишком прямо сидящему Ёнбэ. – Давай, крась ты, - говорит он, - я сначала покажу на тебе, как это все слизывать, а потом попробуешь сам.
-Слушай, - мнется Ёнбэ, крутя тюбик, - ну как-то…
-Все нормально, - спокойно говорит Квон и почесывает пальцем голову, - крась. Джиён все равно что доктор, - Тэян смущенно откручивает крышечку и неловко проводит бледно-перламутровой кисточкой по нижней губе, потом по верхней. – Отлично, - одобряет Джиён, кладя коленку на кровать, и придвигается поближе. – Ты меня давно знаешь, так что расслабься и не дергайся. Учти, я тебе засуну в рот язык, так что не ори, если что, - накрашенные прозрачным розовым блеском губы вздрагивают, Тэян ежится и отодвигается. – Слушай, - говорит Джиён, снова придвигаясь и поддергивая клетчатую юбку на колено, чтобы не мешалась, - хочешь, чтоб хён тебя учил? В принципе, можешь дождаться, когда он приползет домой на бровях, он тебя с удовольствием поучит гадостям.
-Что, - интересуется Ёнбэ, чувствуя, как его притягивают за шею, - был печальный опыт?
-Был, - подтверждает Джиён, - еще какой печальный. Закрывай глаза, - Джиён уверенно обнимает его за шею и за плечо, приближает лицо, чуть собирается с мыслями, вдыхая запах блеска, зубной пасты и знакомый аромат его одеколона. – Кстати, Бэ, - бормочет он напоследок, перед тем, как облизать блеск губами с его нижней губы, - что ты думаешь про юбку как деталь гардероба? – он ощущает, как крепкие руки смыкаются в замок у него на пояснице.
-Юбки, - тихо произносит Ёнбэ, близко открывает свои узкие темные глаза и мягко улыбается. – По-моему, юбки – это тема.

5. - Давай, крошка, представь, что я Ёнбэ, - шепчет Топ и близко, душно наваливается. – Ну?
Сынри чувствует, что упирается задом и спиной в фанерную перегородку, ловит блестящими губами прозрачную капельку, не поднимая глаз, смачно посасывает и проводит широким языком снизу доверху. За тонкой дверью кабинки туалета громко шумит в кране вода, заглушая звуки, и приятный голос Тэяна негромко говорит:
-Да, малыш… и я скучаю… не знаю, милая, надеюсь, к пятнице…
-Ну давай, ну давай, - густо шепчет старший Сынхён, громко сопя, - представил? Кому бы я звонил? А?
-Да отстань ты, хён! – оглушительно шипит Сынри в ответ. – Я что, телепат? Иди выйди и сам у него спроси, кто она! Нет, ну ты глянь, я теперь обляпался из-замфыф!
-Тихо-тихо, - бормочет Топ, зажимая ему рот большой ладонью в шерстяном рукаве, откусывает кусок своего вафельного рожка и прислушивается. – Мы должны поставить на него жучок и вычислить ее по следам, - Сынри начинает хаотично дергаться под его рукой и жестикулировать, хлопая стрельчатыми ресницами, потому что с его фруктового льда капает ему на штаны.
-Да, твой бурундучок тебе завтра позвонит, - ласково говорит за дверью Ёнбэ.
Они представляют себе звонящего бурундука разом. Малой беззвучно заходится в истерике, цепляется за хёнову руку в рукаве, стараясь затолкать ее себе в рот, Топ промахивается мимо мороженого и уходит в глупое, хорошо слышное гыгыканье. Пытаясь давить лыбу, он отнимает у малого руку и тычет ему в смеющийся рот его же обслюнявленное оранжевое мороженое. За тонкой перегородкой выключается вода.
-Соси-соси, - ласково и гулко разносится на весь туалет. Слышно, как Ёнбэ коротко давится каким-то словом возле раковины в наступившую паузу. - Хы-ы, - и судорожный стук ноги в кеде по двери изнутри кабинки вслед торопливо удаляющимся прочь шагам.
-Я думал, у меня рожа треснет, - стонет Сынри, выпадая наружу, утирает ладонью рот и глаза. – Хён, с чего тебе взбрело прятаться с мороженым в туалете?
-А что, - говорит Топ, - не прикольно? – и гыгыкает пуще прежнего. Сынри досмеивается и только хочет предложить сбежать из туалета через окно, как в фильме про Джеймса Бонда, который они вчера посмотрели, как дверь за углом предбанника с щелчком открывается.
-Вернулся! – ахает Сынри. Кто хоть раз в жизни видел, как Топ пытается бестолково метнуться во все стороны сразу, никогда этого не забудет. В эти моменты мозга старшего Сынхёна хватает всего на одну мысль. Ему нужна секунда, чтобы рвануть, сграбастать младшего за голову и притиснуть его к стене своим телом, смачно присасываясь ртом к его рту в поцелуе, как в шпионских фильмах.
-Срань господня! – слышится с порога короткий вопль ДжиДи, и крепко держа малого за голову и ощущая, что губы у того мокрые и сладкие, старший Сынхён задним числом соображает, что из его плана что-то выпало. Сынри закидывает на него руки и одну ногу, притягивая к себе, закрывает глаза и пошире открывает рот. Лидер Квон сам учил его делать вид, что так и надо, в любой ситуации.

6. Джиён глухо стонет в подушку.6. Джиён глухо стонет в подушку.
Сынри прикусывает язык и настойчиво давит сильнее, вминая пальцы в упругую плоть его плеча, вглубь к кости. Он проходит тугой слой его боли и сжимает до упора, точно сейчас между пальцев должна полезть теплая пружинистая мякоть. Жгуты мышц в узкой спине твердеют и выступают под кожей, Джиён приподнимается с подушки, тянется до высшей болезненной точки и расслабляется, его грудная клетка оседает, отпуская стиснутый в самом начале выдох. Он любит, когда его мнут крепко и больно, когда нет мочи терпеть. Белые следы от пальцев Сынри набегают розовым.
Младший устраивает основания ладоней в уязвимой ложбинке между лопатками, и наваливается, привставая, давит всем весом. Хруст приятный и вкусный, позвонки входят друг в друга как надо. Лидер Квон выдыхает в подушку, ерзает бедрами на твердом полу и затихает не до конца. Сынри гладит ему худую спину до уходящего к пояснице изгиба, и вверх, трогает пальцами позвонки на открытой шее. Он где-то чувствует напряжение и не может понять, где оно.
-Поворачивайся, хён, - зовет младший. Ресницы Джиёна шевелятся, он медлит. Сынри тянет его за бедро, и Джиён вяло подчиняется, переворачивается на спину.
Напряжение хорошо видно.
Сынри моргает, разглядывает ткань мягких штанов, обрисовывающую его стоящий член, и у него не находится, что сказать.
-Ну, извини, - роняет Джиён и устало закладывает одну руку за обесцвеченную голову. Лежит и бездумно рассматривает его полуприкрытыми глазами. В воздухе не чувствуется и намека на раскаяние.
-Хочешь позаботиться о хёне? – негромко спрашивает Джиён. Иногда его фразы как тофу, пресные, им можно придать любой вкус. Шутка. Правда.
Сынри тихо роняет: «Хочу…», Джиён медленно расстегивает для него пуговицы на своих штанах, приспускает белье, и младший сжимает его член горячей, подрагивающей ладонью. Джиён нетерпеливо выдыхает, прикрывает сгибом локтя глаза и улыбается приоткрытыми губами. Сынри трудно сглатывает и проводит вверх-вниз протяжней и настойчивей, и он убирает руку с закрытых глаз, гладит свои затвердевшие под тонкой майкой соски и начинает дышать вместе с ним. Макнэ судорожно расстегивает собственные брюки, и лидер Квон не против, он подвигает его к себе за колено и проводит пальцем по его торчащему члену, уверенно сжимает и ведет вниз, медленно, мучая, лаская одновременно и себя, и его.
-Хорошо… - расслабленно шепчет он с еле уловимым одобрением, когда через несколько длинных минут Сынри не может сдержать стон и кончает у него в ладони, выбрызгивая белесые капли ему на руку и на плечо старой выцветшей майки. Джиён посасывает кончик большого пальца, потом указательного и чему-то улыбается, убирает его ослабевшую руку, и сам сжимает свой член влажной и скользкой от чужой спермы ладонью.
-Сладкоежка, - тихо говорит он, снова облизывает губы и коротко улыбается. Сынри вдруг ужасно хочется рассказать ему, какие у него иногда делаются ласковые глаза, когда он так на него смотрит. Но он просто осторожно ложится на полу рядом, робко прижимается к косточке плеча со следами собственных пальцев лбом, потом губами, следит за мерными движениями его руки и продолжает дышать вместе с ним. Ему кажется, его обесцвеченные волосы пахнут приторной цветочной пыльцой.

Спаааать сладким сном Free Smiley Courtesy of www.millan.net